Анна Закревская - Радуга на сердце
Отправив письмо со вложенным файлом – дописанным точно в срок характерологическим модулем искусственного интеллекта, Кирька устало вздохнул и помахал рукой перед экраном, приказывая машине перейти в спящий режим. Вот, одним компаньоном меньше. Осталось достать пакетик кошачьего корма, и тощую, как хозяин, трёхцветную животинку резвым аллюром унесёт на кухню.
А вот теперь – абсолютное одиночество.
Не раздеваясь, Кирька повалился на диван. Успеть бы вырубиться за ближайшие полчаса, иначе фига с два он уснёт…
> shutdown
***
На остановке было тихо и пусто. Конечно, в пятницу нет разницы, кто ты – научный сотрудник, инженер или рабочий. Все штурмуют проходную в три часа дня, а в пять-ноль-шесть, как сейчас, через турникет проходят самые отъявленные несуны и трудоголики.
Санька, привалившись к теплой шершавой доске этого старинного укрытия от дождя, ждал автобус в Колпино. Он любил вот так погреться на Солнце, сощуриться на его игольчатый нестерпимо яркий бок за сизой тучей и выключить в голове все мысли до единой. Но после сегодняшнего дня последний пункт был почти что невозможным. Да еще и в нижнем веке на правом глазу завелся какой-то нервный персонаж, которого нещадно колотило от одного только намека, что вот-вот, через каких-то три часа, он будет дома, рядом с Ангелиной Павловной. Нет, каким бы хорошим актером я ни был, а после такого спектакля мне уже не посмотреть ей в глаза спокойно. Интересно, в ней хоть что-нибудь шевельнулось, когда я ушел? Ну, хоть капля… Сострадания? Стыда? Сочувствия? Почему все труднодоступные загрубевшему человеку чувства начинаются именно с буквы «С»? Или всё это оказалось помножено на ноль Самоконтролем и Субординацией ведущего специалиста по психодиагностике, который в рабочее время должен напрочь забыть о том, что кем-то кому-то приходится, иначе сам будет с треском уволен за профнепригодность?
А ведь была какая-то здравая мысль сегодня в этом аду. Санька начал прокручивать фильм ужасов в обратную сторону и потрясенно замер, забыв даже моргнуть, глядя на Солнце. Трекер. Словно. Живой. Да, черт побери, да, он словно чувствует меня, отзывается на мои эмоции. Не бессистемно, а только когда во мне вспыхивает пожар. И писк его, противный этот зуммер в кармане, он не просто так. Но кому, кому придет в голову создавать такую безделицу?
Из-за поворота шоссе показался «подкидыш». Так в институте называли маленький юркий флаер, который раз в двадцать минут летал к метро и за умеренную плату даже разрешал посидеть на крыле при нехватке сидячих мест. Впрочем, сейчас он пуст, а это значит, что жизнь опять решила все за меня. Но и к лучшему. Ангелину Павловну мне сейчас видеть муке подобно, сорвусь, задам по первое число, а город лечит. Пройтись по центру, посидеть в кафе… И кое-кого отблагодарить за помощь.
from: Salamander
to: _thunderbird_
Привет, птица. Где ты нынче обитаешь, в Питере? Хотел встретиться с тобой. Есть, за что поблагодарить, есть, что показать.
«Ты зачем ему написал, дурак?!» – возопил мозг Саньки уже после того, как сообщение ушло получателю и, самое страшное, тут же потеряло синий оттенок, ибо было прочитано мгновенно. Действие-до-мысли, овердрайв-стайл, черт побери. И что дальше? А если он согласится…
Но Санька и сам понимал, что ему нужна помощь. В институте он дешифровкой не увлекался, значит, следовало поднимать старые связи… Санька едва заметно поморщился и прикрыл глаза, крутя в загрубевших пальцах трекер. «Старые связи» предполагали встречи с однокурсниками и глубокое погружение в мир юности, полной амбиций и наполеоновских планов. Но даже если так, к кому идти? Очевидно, к отличнику. Санька отнюдь не разделял мнение многих, что оценки ничего не значат. Однако отличником, круглым отличником, круглее просто нет – ни одной четверки за пять лет, был в том выпуске он сам. Но за -надцать лет работы кем угодно и где угодно, только не по специальности, он растерял все знания, и в памяти сидело только смутное понимание, как написать машину Тьюринга, да обрывки определений чего-то жуткого, вроде «рабастности» и «эмерджентности». Значит, идти не к отличнику, а к тому, кто уж точно не бросил программирование ни за какие коврижки. К тому, кто дышал этим пять лет учебы, забивая на все остальные предметы настолько, что пару раз был едва не отчислен. К тому, кого Санька искренне ненавидел, ибо слово «конкурент» тогда в его критериях приравнивалось к «врагу»… Ну что ж, Кирька, Кирилл Заневский, известный всему институту под ником Буревестник, мы снова встретимся. И на этот раз я буду просить помощи, чего не делал раньше никогда.
«Хотел встретиться с тобой…»
Кирька пару раз моргнул и ещё раз перечитал письмо, стараясь не поддаваться нарастающей панике под заголовком «до тебя пытаются добраться». Нет, хотели бы – уже давно добрались бы, через того же Антуана (он же Экзюпери), с которым они наворотили много дел на пятом курсе и уж явно были связаны плотнее, чем с Санькой Валько.
Нет, к чёрту встречи с прошлым. Ни разу Кирька не появился на встречах однокашников после окончания школы, ни разу не был изловлен цепкими руками однокурсниц, не был притащен на сборища выпускников института.
Чего ты боишься, Буревестник?
От кого ты бежишь?
От тех, кто помнит, какого цвета были твои перья …цать лет назад, а потому не готов увидеть и принять их нынешний окрас?
Поблагодарить…
Кирька фыркнул. Не нуждался он ни в чьей благодарности. Обычно после неё требовалось ответное «алаверды», шаг за шагом заводящее двоих людей в трясину созависимости друг от друга. Да и за что благодарить? За то, что когда-то давно, единственный раз, взял Саньку-Салмандру с собой на взлом, показал ему другой мир, запретный мир реки-под-рекой, в котором гулял ветер истинной свободы?
А вот насчёт «показать»…
Ладно, Валько, если тебе нужен молчаливый восхищённый слушатель, который полюбуется твоими достижениями в жизни за эти самые …цать лет, то вот он я – парень с галёрки, который как бы ни старался, не мог догнать тебя почти ни по одному предмету, и только по информатике имел во все щели. Ну да ладно, кто старое помянет, тому глаз вон.
«А кто старое забудет, тому оба», – само собой возникло в кирькином мозгу окончание поговорки, давнее увлечение лингвистикой так некстати дало о себе знать…
А, ладно.
from: _thunderbird_
to: Salamander
привет ящерица.. сейчас в спб, да.. завтра вечером свободен, после 18.00 выбирай место..
Так. Завтра после шести. Нет, это меня не устраивает. Санька зажмурился. А ведь вот он, твой шанс быстренько свернуть внезапно открывшуюся переписку, наложить жгут на воспоминания, хлынувшие из памяти широким потоком… Как этот худющий паренек добивал тебя на парах скоростью написания кода, когда ты еще ковырялся в подключенных библиотеках, а он уже ставил end. Как этот урод, без слез смотреть нельзя, смазливый темненький пройдоха, штабелями девок укладывал у дверей своей комнаты в общаге… Как ты, к счастью, не дурак, удержался от того, чтобы не пойти вместе со всеми бить морду этому засранцу…
Ящерица. Не рак. Нет, пока я на попятный не иду. Хоть и не понимаю, зачем ты мне, Буревестник.
from: Salamander
to: _thunderbird_
Я свободен сейчас и до глубокой ночи. Может, найдется для меня время сегодня?
Выведя на боковой монитор недоделанный интерфейс очередной проги, Кирька прищурился на строки кода. Сегодня. Всем надо внезапно и сегодня. Ладно, до десяти вечера он точно успеет сдать один мелкий заказ, даже пятую точку рвать не придётся… А потом посмотрим, кто из нас дольше сможет остаться онлайн: я – ночная птица, или ты, ящерка, засыпающая с последними лучами солнца?
from: _thunderbird_
to: Salamander
глубоко – это, например, в полночь?
«Что скажет Ангелина Павловна…» – простонала правильная подкаблучная половина Санькиного «Я», представляя молчаливый погром в духовном мире хозяина, когда жена откроет ему дверь не раньше, чем в третьем часу ночи. И что ты ей скажешь? Смотрел развод мостов и застрял на Ваське? Или в гостинице на Лиговке Линь ласкал? Или, черт побери, встречался с мужиком, которого не видел чуть меньше двадцати лет?!
Никогда я не был хакером. Им и не стану. Санька чувствовал, как эта игра выходит из-под контроля. Да это не игра уже, а прицельное метание ножей. Но ты, Александр Валько, не умеешь проигрывать. Тогда блефуй.
from: Salamander
to: _thunderbird_
Север напротив Гостинки работает круглые сутки. а тебя не отругают, что так поздно?
– Язва ты, Санька, – усмехнулся было Кирька, но в следующий миг мелкий пенный след искреннего возмущения фразой «не отругают?..» смыло невесть откуда взявшейся волной… сочувствия?
